Куда и почему мы «уперлись» на рынке продовольствия?

Предлагаем вашему вниманию фрагменты из эксклюзивного интервью с Ярославом РОМАНЧУКОМ, известнейшим белорусским экономистом и аналитиком, членом Совета по развитию предпринимательства. Мы адресовали Ярославу несколько общих вопросов, касающихся развития отечественного рынка продовольствия в 2018 году. И получили такие «результаты».

— Ярослав, хотелось бы начать вот с чего. Российско-белорусские «молочные войны» в июне оказались свернуты по ряду объективных и субъективных причин, но… Нет никакой гарантии, что наши производители и переработчики молока не получат новых сюрпризов от российских партнеров уже завтра. Есть ли у вас какие-то рекомендации нашим производителям и управленцам — на будущее?

— Я бы не сказал, что все тут так уж… свернуто. Мне неизвестны документы, законы, которые бы работали реально и помогали разрешению данного конфликта. Все, что подписывалось и подписывается в рамках белорусско-российских отношений, скорее, набор благих пожеланий. Причем правительства наших стран обычно трактуют их принципиально по-разному.

А вот наднациональных органов, той же судебной системы, которые могли быть арбитрами в рамках ЕАЭС, вырабатывать обязательные к выполнению нормы… Их ведь как не было, так и нет по сей день. Поэтому смею предположить, что белорусско-российские молочные, мясные, сахарные, автомобильные и прочие конфликты были, есть и будут возникать.

— Возникает оригинальный вопрос: «Что делать?»

— Решение проблемы возможно, если обе стороны захотят снять барьеры. Я выступаю за то, чтобы на этом этапе начать реально признавать сертификаты друг друга, информировать потребителя об этом… Пока не будет создана и запущена наднациональная Евразийская система сертификации. Но на сегодняшний день мы имеем то, что имеем: спор лоббистов с обеих сторон.

Показательная информация. В начале июля появилось сообщение о результатах проверки российской молочки Роспотребнадзором. Там нашли и антибиотики, и заменители молочного жира. И никаких особых последствий для пойманных за руку нет.

При этом нас активно не пропускают в Россию силами Россельхознадзора за мелкие огрехи. Я уже не говорю о том, что, по информации Минсельхозпрода, пробы из молочной, мясной продукции made in Belarus берутся с грубыми нарушениями.

— Все это с большего известно. Так а делать-то нам что?

— На мой взгляд, органам госуправления как России, так и Беларуси стоит пересмотреть порядок контроля за режимом ввоза товаров на территории друг друга. Важно сделать конкурентные сертификаты и распространить правила их хождения на все страны, входящие в ЕАЭС. Плюс создать независимый арбитраж. И уже только после этого заняться жесткими мерами в режиме «держать и не пущать», который так сегодня мил и любезен нашим российским коллегам.

— То есть взаимно признанные сертификаты на ту же молочку могут сдвинуть проблему с мертвой точки?

— Полагаю, получение сертификатов качества по единому стандарту для стран Таможенного союза — наиболее оптимальный вариант решения конфликтов. Я уже не говорю про то, что так можно нейтрализовать воздействие лоббистов на органы госуправления.

Скажу больше. Нашим перерабатывающим предприятиям нужно получать современные сертификаты ИСО, чтобы иметь возможность конкурировать со своей продукцией на рынках Евросоюза. Вот против таких наших поставщиков вводить запретительные меры (пусть за счет сговора представителей российских органов сертификации или контроля) — на порядок сложнее.

С трудом представляю, чтобы белорусское предприятие, которое поставляет условный творог на рынок Германии, смогли бы в одностороннем порядке закрыть на Россию.

— По нашим данным, «Савушкин продукт» планирует приобрести несколько перерабатывающих молочных предприятий в России и тем самым застолбить особый путь работы на российском рынке, по сути, дать отпор Россельхознадзору. Это — вариант решения проблемы?

— Это — хороший пример интеграции бизнеса. Я слышал, что и российские производители молока готовы приобретать наши перерабатывающие предприятия, но в условиях взаимного производственного протекционизма это сложно. Не «пущают» ни нас, ни их. Процедуры сделки, слияния, поглощения не работают. Ну, допустили «Данон», еще несколько компаний. Все.

Россияне стараются разглядеть соринку у нас в глазу, работая по букве закона, в итоге наш бизнес оказывается неконкурентоспособным. Да и мы закрываемся изо всех сил. На словах говорим друг другу «Мир, дружба, жвачка», а по факту — все наоборот.

— Я также слышал, что компания «Морозпродукт», не так давно вновь открытая для работы с Россией, сегодня, прежде чем завозить новую партию своего мороженого туда, отдает образцы новой партии на сертификацию в современной, сертифицированной лаборатории в Брянске, тратит каждый раз серьезные деньги, но зато потом не имеет проблем с входом на рынок.

— Все верно. Появление таких, уважаемых обеими сторонами лабораторий даст возможность получать признаваемые на территории ЕАЭС сертификаты. Это тот путь, который нужно поддерживать.

— Теперь предлагаю перейти к аграрной теме и деньгам. Такая ситуация. Согласно постановлению Совмина, с июня оказались снижены ставки по кредитам для аграрного бизнеса. Дословно: «…снижаются проценты по кредитам в российских рублях,  в долларах и евро. Ранее банкам предлагалось предоставлять их в размере не более 21 % и 12 % годовых, уменьшенных на размер компенсации, соответственно. Отныне верхняя планка снижается до 13 % в первом случае и до 8 % — во втором». Как вы оцениваете такой «дар»?

— Ручное управление любой формой капитала, в том числе деньгами, чревато негативными последствиями. Инфляция у нас официально 3–4 %, а банковские ставки — на уровне 14 %. Понятно, что банки по определению —
в шоколаде. Разумеется, то, о чем вы меня спрашиваете, не является эффективной формой поддержки сельхозпроизводителей. Ведь и так есть фонды, финансовые линии, за счет которых наши сельхозпроизводители неплохо поддерживаются по ставкам «от 2 до 5», практически по Чуковскому.

Плюс есть еще такая форма, при которой поступившие на счет предприятия деньги становятся вкладом государства в уставный капитал. Такое наблюдается сплошь и рядом. Но для большинства предприятий ставка от 13 до 8 % губительна.

Нацбанку и правительству в этих условиях давно нужно думать не о распределении имеющегося денежного пирога, а о том, как впустить на рынок длинные деньги. Плюс о том, как создать правовые условия для использования средств населения (в банках их накоплено под 7 миллиардов долларов).

Наконец, необходимо задействовать механизм, позволяющий землю через земельные банки отдавать в залог, чтобы она стала объектом купли-продажи. Такие методы обеспечат другой уровень конкуренции на аграрном рынке. Но, увы. Современные методы, позволяющие снизить стоимость кредита, в Беларуси не используются.

— В апреле Александр Лукашенко потребовал провести проверки по выявленным в агропромышленном комплексе нарушениям. Все замерли в ожидании, но… летний гром грянул в системе Минздрава. С нелегкой руки СМИ сейчас здравоохранение — самый коррумпированный и проблемный участок белорусской жизни. Почему так произошло?

— На примере здравоохранения можно показать, насколько неэффективна и коррумпирована может быть сама стратегия, связанная с конфликтом интересов отдельных субъектов. Минздрав ведь являлся и является одновременно законодателем, распорядителям, лицензиаром, контролером и коммерсантом в этой области.

Когда разрабатывались сертификаты в здравоохранении под лекарства, фармацевтические препараты, медицинское оборудование, параллельно создавалась система откатов в формате госзакупок под замечательным слоганом «Даешь импортозамещение». Но сегодня случился крайне неприятный скандал, свидетельствующий: у нас нулевой контроль за качеством на том участке, где сертификаты должны работать особенно эффективно. Что, в самом деле, может быть дороже здоровья и жизни?

Второй по значимости для жизни людей хозяйственный блок — это как раз агропромышленный комплекс. На этом участке, к счастью, нет такой централизации, как в здравоохранении. Поэтому и нет скандалов. То есть факты откатов и воровства встречаются, но это — мелочь, по большому счету. Проблема в другом. АПК, как сказал Александр Лукашенко, должен кормить бюджет, а не наоборот. А наши данные показывают: роста экономической эффективности в этом секторе нет.

— В июне тема АПК президентом глобально поднималась снова, прозвучали слова: «Мы уперлись в некую неопределенность в сельском хозяйстве». Зашла речь о революционной в чем-то перспективе «пускать частника в сельское хозяйство». Что эти заявления означают на системном уровне?

— Я позволю себе озвучить несколько цифр: чистая прибыль сельхозпредприятий за январь — апрель оказалась на 15 % меньше аналогичного периода 2017 года; рентабельность продаж — 4,8 % против 6,4 %. И вот уже просто потрясающий момент. Рентабельность продаж сельхозорганизаций (по конечному финансовому результату), работавших без использования господдержки: в этом году она ушла в минус (–1,3 %), в прошлом болталась около нуля (0,5 %).

Повторю то, о чем говорил на вашем форуме «Беларусь аграрная» в марте. Сельское хозяйство системно убыточно. Скажем, по итогам работы за четыре месяца 2018 года сумма чистых убытков сельхозорганизаций без господдержки увеличилась на 46 %.

— И что это значит при ближайшем рассмотрении?

— Минимум 200 организаций в системе АПК настолько и хронически убыточны, что при любых финансовых вливаниях их уже не удастся реанимировать.

Вот посмотрите. Весь аграрный сектор за четыре месяца 2018 года заработал 219 миллионов рублей, а долги по кредитам достигли 5,2 миллиарда. Причем только просроченные долги — на уровне 488 миллионов рублей.

Без приватизации, создания конкурентной среды в сельском хозяйстве самые замечательные указы и декреты, направленные на поддержку и ликвидацию порочных форм хозяйствования типа системы закупочных цен, увы, не работают…

Удельный вес убыточных сельхозпредприятий без господдержки — 60,7 %. Для них, как воздух, нужен частник. Без его заинтересованного присутствия все эти 200 СПК будут и дальше тянуть систему вниз, на дно. И это вдвойне обидно с учетом того, что белорусское сельское хозяйство обладает рядом конкурентных преимуществ, за счет которых можно увеличивать экспорт, занятость населения и прочие показатели управления и качества жизни.

Мы в сельском хозяйстве «в некую неопределенность упираемся», цитируя Лукашенко, уже 25 лет. Именно поэтому необходимо оперативно решать вопрос с собственностью на землю; пересмотреть и принять правила, предусматривающие изменения ее функционального использования. Так будет в любом случае дешевле и надежнее для всей экономики.

Источник: Produkt.by