Российское сельcкое хозяйство становится голландским

Голландский сельскохозяйственный комплекс остается важнейшим экспортным сектором страны, причем помимо готовой продукции Нидерланды активно продают за рубеж сельскохозяйственные технологии и услуги агроконсалтинга.

«После США мы второй в мире экспортер сельскохозяйственных товаров. У нас гигантский, просто гигантский экспорт овощей, а также цветов. Голландия контролирует 80% международной торговли цветами. Огромный объем сельскохозяйственных товаров идет и в Россию — это и цветы, и рогатый скот», — Бернард Винтьес, президент Конфедерации промышленников и работодателей Нидерландов (VNO−NCW), не скрывает своей гордости. Страна, занимающая площадь в 41 тыс. квадратных километров, меньше, чем Московская область, и отвоевавшая значительную часть своих сельскохозяйственных угодий у моря, добилась лидерства в мировом сельском хозяйстве и не намерена его никому отдавать, пишет Эксперт, информирует DairyNews.ru.

Вопросы экспорта в Россию близки и Рууду Хюрне, управляющему директору исследовательского сельскохозяйственного центра Wageningen. Центр, расположенный на востоке Нидерландов, недалеко от границы с Германией, находится на территории, отвоеванной голландцами у моря, и лежит на два метра ниже бывшего уровня воды. «Не переживайте, даже при прорыве дамбы у нас есть восемь часов, чтобы покинуть территорию. Так что, если вы не решили здесь ночевать, вам нечего бояться», — шутит господин Хюрне.

Главным направлением работы центра Wageningen является изучение возможностей повышения надоев коров — проведение экспериментов и исследований по заказу правительственных и частных компаний, а также консультирование голландских и иностранных агрокомпаний по вопросам повышения эффективности молочных ферм. Для этого в центре Wageningen имеется собственное экспериментальное хозяйство на 490 голов. «Пару десятков лет назад считалось, что от коровы невозможно добиться больше 6 тонн молока в год. Сегодня в Голландии средняя отдача от коровы уже превышает 8 тонн молока в год, на нашей экспериментальной ферме мы почти довели среднюю отдачу до 10 тонн в год и не видим препятствий для дальнейшего наращивания результатов. В конце концов, некоторые наши коровы показывают результаты гораздо выше 10 тонн в год», — говорит Петер Ян тен Хакен, глава экспериментальной молочной фермы в центре Wageningen.

Петер Ян тен Хакен — высокий, крупный мужчина в клетчатой рубашке и с громким голосом: «Угадайте, сколько мне лет? За пятьдесят, просто выгляжу моложе! А все потому, что я окружен женщинами — 490 коров на работе и четыре женщины дома!» Коровы действительно обожают тен Хакена, тянутся к нему и облизывают ему руки, как преданные собаки. Господин тен Хакен берет в руки и разминает корм: «Смотрите: все начинается с корма. Если корова не ест, она не дает молока. Мы пытаемся найти корма, которые коровы едят с удовольствием. Более того, каждому животному надо подобрать свой индивидуальный рацион. Чтобы корова получала свою еду, в ее ошейник вмонтирован чип. Когда она подходит к особой кормушке — а они все туда подходят, потому что именно там выдается сахарная свекла, которую они любят, — компьютер узнает корову и выдает ей дополнительный, специально для нее разработанный паек. Точно так же мы подзываем коров к доильным аппаратам. Там другой компьютер анализирует, стоит ли доить корову сейчас или она еще не нагуляла молока. Если доить рано, то свеклу корова не получает и приходит за ней чуть позже. Мы установили, что если корову доить три раза в день вместо двух раз и делать это в оптимальное время, то отдача молока повышается на 20 процентов», — рассказывает господин тен Хакен.

Кроме экспериментов с кормами в центре Wageningen анализируют влияние на объем надоев напольного покрытия (разное покрытие по-разному сказывается на комфорте коров, и они с разной охотой идут к кормушкам), схем вакцинации и так далее. За этими и другими ноу-хау в Wageningen обращаются в том числе и российские агрохолдинги — услуги центра стоят от 700 до 1000 евро за сутки консультаций.

«В России есть отличные молочные хозяйства, не уступающие по производительности голландским. Но есть и фермы, требующие серьезной помощи. Например, я недавно консультировал компанию под Москвой, их производительность составляла не более 4 тонн молока с коровы — это вдвое ниже, чем производство молока в Голландии, — говорит Рууд Хюрне. — Нет смысла покупать новое оборудование, пока не решены проблемы с кормом, пока не проанализированы проблемы стада. Вот, например, мы работали с одной фермой в Татарстане: оборудование там было на высшем уровне, качество здания, чистота — 9 баллов из 10, но все равно отдача молока была крайне низкая. А почему? Потому что плохие корма, плохой уход за копытами коров, плохая работа с дойкой».

Бесполезная дойка

Рууду Хюрне вторит Петер Ян тен Хакен: «Я совсем недавно работал на ферме под Москвой. Там явно было когда-то огромное стадо коров: коровники рассчитаны на 800 голов, не меньше. Когда я приехал к ним, у них было 100 коров, и они практически не давали молока. Меня, честно говоря, ужаснуло то, что я увидел: например, коров загоняли на дойку, хотя было видно, что у них просто не было молока. Я положил руку на шланги доильного аппарата — они были холодные, то есть по ним ничего не текло. Треть стада не давала вообще молока, этих кормили впустую! Другие коровы голодали — просто потому, что им не тримминговали копыта, и им было больно подходить к кормушке. И дело не в том, что на ферме не было нужного оборудования, — нет, просто работников никто не обязал ухаживать за копытами коров, а сами они не хотели этого делать. Разумеется, в такой ситуации невозможно добиться хороших показателей!»

Работа с российскими компаниями остается для голландских специалистов одним из самых перспективных экспортных направлений. «На российских фермах есть очень перспективные коровы, демонстрирующие отличные показатели. Кроме того, новое поколение агротехников гораздо более квалифицированное и имеет международный опыт. В нашем центре, например, регулярно проходят стажировку агротехники из России, и их участие очень сильно обогащает учебную программу», — резюмирует Рууд Хюрне.