Сельское хозяйство может быть устойчивым, прибыльным и увлекательным бизнесом, или Где нам найти таких Шрубов?

Принуждением мы ничего не добьёмся

Большая проблема в том, что производительность труда во многих сельхозорганизациях в разы ниже, чем в передовых предприятиях, не говоря про мировой уровень. Фактически люди избыточны, но заменить их могут только новая техника и передовые технологии. А ещё нужен хозяин, мотивированный, кровно заинтересованный в успехе.

Не так важно, как называется организация, — фермерское хозяйство, колхоз или ОАО. Есть разный опыт в Чехии, Польше, Восточной Германии с опорой на свой менталитет, традиции, да и в Беларуси есть. И он показывает, как важно руководителю чувствовать себя хозяином, быть свободным в принятии решений, нести личную ответственность за результаты.

Мои кредиты никто не спишет. И если не я, то мои сын и дочь, которые здесь же работают, будут их отдавать. И это лучший стимул быть успешным. Важна возможность реализовать свои амбиции — доказать себе и другим, что сельское хозяйство может быть бизнесом, пусть не слишком крутым, но устойчивым, прибыльным и увлекательным.

Принуждением, авторитаризмом, указкой сверху мы здесь ничего не добьёмся — люди уйдут, уже почти ушли. Нет, человека в сельском хозяйстве могут удержать только собственность, чувство хозяина. Людей думающих, которые умеют работать, у нас много. По статистике, в белорусском сельском хозяйстве несколько десятков тысяч специалистов. Если разделить всю землю, то только на специалистов, не считая прекрасных исполнителей, которые тоже могут быть хозяевами, получится по пятьдесят гектаров на человека. Это — средненькая европейская ферма.

Я, конечно, не призываю всё разделить, но думаю, можно дать тем, кто просит, кто хочет попробовать. Если бы отдали 10 % всей колхозной земли фермерам, ничего не случилось бы с колхозами. Тем более что качество земли, выделяемой частникам, на 30 % хуже чем та, которой владеют колхозы — и это факт. Но когда эта земля оказывается в умелых руках мотивированного специалиста, выигрывает государство.

Наши земельные угодья расположены на пяти участках, на расстоянии от 35 до 80 км от главного. А сейчас, вообще, дают за 100 километров. Балльность в 26 баллов натянута. Но при этом хозяйство Шруба является важнейшим налогоплательщиком в районный бюджет. По итогам девяти месяцев мы принесли 60 % сельхозвыручки района. Это притом что на нашу долю приходится всего около 7–8 % земли, да ещё такой.

Опека государства законсервировала многие проблемы в сельском хозяйстве, чего не происходит в частном бизнесе. 5 % фермеров в Нидерландах разоряются каждый год — это естественный процесс. Да, болезненно, но взял риски — работай. Не выдержал конкуренции — уходи.

Если каждый будет на своём месте делать то, что нужно (я не говорю ложиться костьми), будет хороший результат. Вот не было бы моего или другого подобного хозяйства, и все были бы уверены, что так нельзя. Но мы показываем — можно. Правда, как-то на совещании мне сказали: «Где ж нам найти таких Шрубов?» Я могу, не думая, десяток имён назвать. И было полсотни других за эти годы, которые могли стать славой нашего сельского хозяйства, но их не поддержали.

Михаил Григорьвич ШРУБ — явление в белорусском сельском хозяйстве — рентабельность 25–40 %, свинокомплексы, которые за 14 лет окупились уже дважды, надои под 11 тысяч литров и заработки у специалистов на зависть европейским. Это к нему приезжали за опытом немецкие фермеры! Но в своём отечестве, говорят, пророков не бывает. Нам кажется, что системный подход, глубина погружения, видение (такое простое и прагматичное) заслуживают внимания, тем более что каждое его слово проверено практикой и подтверждается реальными цифрами и фактами.

У руководителя, который не может собрать команду, нет шансов

Известно, один в поле не воин, нужны помощники, единомышленники. Хочешь заполучить хороших специалистов — их нужно увлечь и не только постановкой интересных целей и задач, но и бытовыми перспективами, чтобы захотелось поменять уклад жизни. Если разобраться, у нас здесь хорошо — нет суеты, природа, речка, провинциальная душевность. Но всё это не сильно воодушевит столичного жителя, если ему придётся переехать в дом с «дворянскими» удобствами (это когда удобства во дворе). У нас в хозяйстве работают 260 человек, но не могу сказать, что кадровых проблем нет совсем, хотя и с жильем вопросы решены, и среднемесячная зарплата в прошлом году перешагнула за две тысячи рублей.

Линейные специалисты, занятые в растениеводстве и животноводстве, механизаторы получают пять тысяч, а лучшие — ещё больше, европейские зарплаты — у состоявшихся специалистов. Можно спокойно жить на европейский же манер, хоть и не в мегаполисе, но практически с тем же комфортом. До Турова при нынешнем уровне коммуникаций 15–30 минут от любой деревни. До Минска — три часа. Вот такие городки, как Туров, надо интенсивно развивать, создавать условия для развития, самореализации, для детей.

Если строить школу, то большую, шикарную. Я видел одну такую в Нидерландах на 2000 учеников, 237 учителей! В таком коллективе обязательно найдётся кандидат на пост директора, а молоденькая учительница, которая пришла по распределению, найдёт себе жениха и не убежит через два года. Жизнь будет продолжаться. А собрать учеников со всех окрестных деревень не проблема, если есть система школьных автобусов.

Продовольственная безопасность — не задача для бизнеса

Мы гордимся, что обеспечили продовольственную безопасность. Правильно, потому что это задача государства — она политическая. Гордимся, что производим на душу в разы больше, чем потребляем. Но бизнесу надо не на душу населения считать производство. Если учесть, что сельхозугодий у нас на человека намного больше, чем в Европе, то наши красивые показатели меркнут. Надо стремиться опережать лучших — те же Нидерланды, например. Там земли, как в Гомельской области, а экспорта — на 112 миллиардов условных единиц — второе место в мире после Соединённых Штатов.

Наше хозяйство продаёт пять тонн молока на каждый гектар земли, который использует. Если бы все предприятия Житковичского района работали так же, район продавал бы ежедневно 500–600 тонн молока, полностью закрывая потребности Туровского молочного комбината.

Не надо было бы ездить по всему свету собирать. Но во многих хозяйствах этот показатель в 5–10 раз меньше нашего. Получается, что потенциал у нас огромный: наша земля и наши люди могут давать больше.

Ферма, которая не продаёт 250 тонн молока на работника, не имеет права на жизнь

Сейчас стоит задача возводить больше новых ферм. Поэтому строят три фермы на 700 голов, а не одну на 2000. И это, по-моему, большая ошибка, поскольку противоречит экономическим законам, мировому опыту. В Китае ещё до пандемии появилась ферма на 100 тысяч коров, в Штатах — на 36 тысяч. А в России какие фермы строят? На пять, шесть, десять тысяч голов. И мы должны строить крупные, земли у нас хватает.

Хозяйства укрупняются, но формально. Каждое подразделение остаётся самостоятельной технологической единицей, управляется по-старому, а они должны быть объединены технологически. Нужна специализация. Абсолютно экономически не оправдано, когда на каждой ферме имеется своя команда специалистов. На крупной, где две-три тысячи коров, узкие специалисты (мамолог, например, или ортопед) свою зарплату заработают, на малой — нет. Последняя неэффективна и только наносит ущерб государству.

Если ферма не продаёт 250 тонн молока на работника, она не имеет права на существование. Если свинокомплекс продаёт менее двух тонн мяса на свиноматку, даже не стоит начинать дело — никаких шансов. В овощеводстве иначе. Овощи — это удел небольших, но производительных семейных хозяйств. Дайте мне земли в обороте пять тысяч гектар, и я обеспечу всю страну луком. Произвожу сейчас три тысячи тонн, произведу и 30 — это уже просто техническая задача — масштабировать производство.

Я привез новую технологию, потому что мне нужно было выживать

Мы по-прежнему внедряем новые технологии. Внедряем — считай навязываем. Нет у исполнителей побудительного начала, заинтересованности в результатах. Я одним из первых привёз в страну новую технологию производства моркови. А почему привёз? Потому что мне надо было выживать, конкурировать. А колхозу зачем нововведения? Лишняя забота. Так и работают без души и интереса.

Строятся новые высокотехнологичные фермы, но, чтобы они «правильно» функционировали, надо иметь своих специалистов по обслуживанию. Мы у себя не полагаемся на сервис; он пока приедет — четыре часа пройдёт. Если корова всё это время простоит недоеная, её нужно на мясокомбинат отправлять, а она 3000 евро стоит! У меня два IT-специалиста, которые занимаются цифровыми технологиями, датчиками, wi-fi, усилением, видеонаблюдением. А в колхозе? Кто пойдёт на 500–700 рублей? Где-то что-то выбило или программа зависла — рушатся самые тонкие настройки, теряется вся эффективность Получается, просто выкинули огромные деньги.

Проблема воспроизводства может погубить всё наше скотоводство

Я экономист и привык оперировать цифрами, на которые можно ссылаться. В прошлом году, по официальным данным, в Гомельской области выбыло 11 тысяч коров. Большой падёж скота. Но дело не только в падёже, проблема в том, что коровы не приносят телят.

Мы не решим проблем воспроизводства, пока не получим хотя бы 80 телят на 100 коров. Но мы получаем, по официальным данным, 60 телят, реально — 50, ещё десять отбраковываются, остаётся 25 тёлок на 100 коров. Это мало даже для замены тех, что выбывают. Для роста надо 40–50 телят менять.

Я тут опускаюсь до уровня технологических проблем, но мы показали, как их можно решать. Наше хозяйство, купив тёлочек у населения, за десять лет стало племхозом, хозяйством европейского уровня по молочному скотоводству, которое получает почти 11 тысяч литров молока на корову. За последние три года увеличили поголовье коров в два раза. И мы продаём нетелей. Это технологии, это сексированная сперма, это работает. Может ли каждый колхоз так сделать, если завтра станет частным предприятием? Нет. 

Для этого нужно иметь навыки, специалистов, базу и так далее. Этого и не надо. Необходимо иметь специализированные хозяйства — кто-то занимается племенной работой, кто-то поставляет нетелей, а кто-то просто доит. Сегодня так живет весь мир, а у нас слишком много осталось от натурального хозяйства, когда и лапти, и одежду делали сами. Отсутствие специализации — один из главных факторов низкой производительности труда.

Проблемы фермеров — это не отдельная тема, они тесно связаны с развитием всей отрасли и решением общих проблем. И здесь, конечно, не обойтись без вмешательства государства. Фермеры — не конкуренты колхозам, госструктурам, институтам и объединениям. Даже нынешним небольшим числом они — помощники и поддержка для государства в решении больших политических задач.

Разговор получился долгим и откровенным. Нам очень важно передать его тональность. Никакого бахвальства и личных претензий — только железная крестьянская логика, точный экономический расчёт, многолетняя экспертиза и искренняя забота о судьбах отрасли и всей страны. Мы надеемся, что идеи Михаила Григорьевича будут услышаны, а государство увидит в фермерстве потенциал, поддержит частников, и в стране станет не больше Шрубов, а появятся новые яркие и успешные руководители, желательно молодые.

Источник: ПРОДУКТ.BY