Заместитель министра МАРТ Андрей Картун - об инфляции, социальных товарах и особенностях национального протекционизма

Философы, социологи, юристы, экономисты и даже математики веками бились над поиском формулы абсолютной справедливости распределения богатства и цен. Получить Нобелевскую премию за это открытие никому пока не удалось. Каждое государство решает эту проблему на своем, национальном, уровне исходя из своих амбиций и социальной политики, скрупулезно нащупывая равновесие интересов производителей и потребителей. Парадигма административного давления исчерпала свой ресурс. Пришло время выстраивать систему рыночных противовесов, чтобы и реальный сектор не сидел в убытках, и инфляция находилась в приемлемом коридоре, спекулянты не жировали и потребитель был сыт и доволен. Как нащупать рыночное равновесие интересов, рассказал sb.by заместитель министра антимонопольного регулирования и торговли Андрей Картун.

Загадки инфляции

— В последнее время люди находятся в некотором недоумении: вроде бы инфляцию обуздали, она на исторически низком уровне. Но цены на некоторые продукты питания росли в прошлом году достаточно быстро. И на своем потребительском кошельке мы чувствуем инфляцию намного выше, чем 5,6 процента. Чуть больше месяца назад в экспертном сообществе развернулась даже дискуссия: а правильно ли мы сравниваем цены в товарных категориях? Особенно если на них смотреть с позиции социальной значимости.

— Индекс потребительских цен у нас рассчитывается по методологии, разработанной в соответствии с требованиями международных стандартов, и базируется на данных наблюдения за ценами и тарифами на товары и платные услуги массового потребления населением, осуществляемого органами статистики. По сути, индекс потребительских цен характеризует изменение во времени стоимости фиксированного набора товаров и услуг (более 450 наименований), обычно потребляемых населением.

По результатам выборочного обследования домашних хозяйств определяется набор товаров и услуг (потребительская корзина), который отражает основу регулярных покупок населением товаров (услуг). Критерием для включения в набор товаров и услуг является их доля в общих потребительских расходах населения – не менее 0,01 процента. По сути, это единая для республики и регионов выборка товаров (услуг), наиболее часто потребляемых населением. При формировании корзины учитываются важность товаров для потребления населением, их репрезентативность и устойчивое наличие в продаже.

Поэтому в каждой группе выбираются конкретные, так называемые базовые товары, с конкретными потребительскими свойствами: скажем, для молока – жирность, потребительская тара, наличие тех или иных добавок, расфасовка. По ним и отслеживается ценовая динамика в данной продуктовой категории, вычисляются индексы. И на их основе определяется общая инфляция. Причем каждый товар влияет на нее в зависимости от той доли, которую он занимает в потребительских расходах. Очевидно, что инфляция или любой индекс – в той или иной мере величины агрегированные. Да, они отражают реальность, но в контексте целой товарной группы средняя цена на молоко складывается из цен на молоко разной жирности, разной упаковки, разных производителей. Вот и получается ситуация, когда наш любимый йогурт, кефир, молоко или другой товар подорожал за год на 15 процентов, а вся молочная категория – только на 10, а инфляция была около 5…

Вообще, измерение цен и их прогнозирование – это очень сложная наука. И ни в одной стране еще не придумали модели или метода, который бы учитывал все нюансы и особенности. И дискуссии, как лучше измерять инфляцию, бесконечны. Например, по каким продуктам необходимо делать срез цен в товарных группах? Ориентироваться на нижний ценовой сегмент или включать в выборку и премиум-бренды? Как учитывать изменения потребительских предпочтений внутри потребительской корзины? В каждом ценовом сегменте и товарной группе мы увидим свои особенности ценообразования.

Правила счета

— Не логичнее ли вести речь об индексах изменения цен не товарных категорий в целом, а позиций нижнего сегмента, которые являются принципиально необходимыми для полноценной жизни человека?

— Но тогда возникает другой ряд дискуссионных вопросов. Например, какие позиции считать социальными? В эту категорию должно попасть молоко жирностью 1 процент, 1,5 или 3,2? Упакованное только в полиэтиленовые пакеты или в пэт-бутылку и тетрапак? А считать ли социально значимой продукцией йогурт? Или моцареллу? Так недолго опять вернуться к регулированию весьма большого количества товаров. Системы, от которой так долго и мучительно отказывались. Все-таки наша основная цель – развивать конкуренцию, которая будет сдерживать необоснованные аппетиты отдельных производителей. Если они пересекут определенную красную черту, то попросту потеряют рынок. Скажем, в одной из областей молокозаводы повысили цены на 10 процентов, и это сказалось на объемах их продаж: люди стали переключаться на продукцию других производителей.

Конечно, не все так однозначно, и мы следим за доступностью товаров. Недавно заключили соответствующее соглашение с Ассоциацией розничных сетей. Будем анализировать динамику стоимости наиболее продаваемых товаров. Если они пользуются большим спросом у населения, значит, их подорожание существенно влияет на настроения потребителей. Конечно, и эти измерения являются в какой-то мере условными. У каждой сети свой потребитель, и далеко не все белорусы вообще регулярно пользуются сетевыми форматами ретейла. Тем не менее такая информация будет одним из инструментов, который позволит более объемно и всесторонне анализировать ценовую ситуацию в целом. Не стоит забывать и про ассортиментный перечень, обязательный для торговых объектов. Это тоже один из инструментов повышения доступности товаров первой необходимости. С точки зрения их наличия и разнообразия на прилавке.

Учеба конкуренции

— Но давайте будем откровенными: основной целью ассортиментного перечня была и остается защита внутреннего рынка и обеспечение обязательного присутствия в магазинах именно белорусских товаров. Но они-то далеко не всегда являются самыми дешевыми. В том числе по объективным причинам. Ретейл утверждает: в конце марта оптовики предлагали им турецкий томат по 1,5—2 рубля за килограмм, а то и еще дешевле, в то время как цена нашего достигала 3—4 рублей за килограмм. Такая же ситуация по некоторым видам кондитерских изделий, другой продукции. Конечно, каждая страна защищает своего производителя. Это залог экономической и продовольственной безопасности. Но как совместить эти здоровые стремления с борьбой с инфляцией?

— Необходим здравый и взвешенный подход. И прежде всего анализ причин, по которым белорусская продукция получается несколько дороже зарубежных аналогов. Рассмотрим тот же овощной сегмент. Он очень сезонный. До конца апреля – начала мая наши огурцы и помидоры могут быть действительно дороже средиземноморских. На их себестоимость значительно влияют затраты на отопление теплиц, а в южных странах они растут в открытом грунте. Но к началу лета цены на импортные и отечественные овощи выравниваются, и последние зачастую становятся дешевле. Но многое зависит и от факторов глобального масштаба. Например, в этом году хороший урожай в Турции. И томаты они продают крайне дешево. В прошлом году конъюнктура сложилась с точностью до наоборот. Турецкие овощи ранней весной не уродили. Украинской продукции тоже на подходе не было. Наши производители отреагировали на дефицит и стали резко увеличивать отпускные цены. Мы выявляли такие тенденции, считая рост цен необоснованным. Предприятиям необходимо продумывать долгосрочную стратегию, а не жить одним днем. Иначе можно попросту потерять рынок. И кто тогда купит нашу продукцию? И как обеспечить устойчивый рост ВВП?

— Но у нас же есть другая традиция: промышленность все свои проблемы решает через рост стоимости продукции, продажи падают, склады затовариваются, и тогда активно привлекают административный ресурс, чтобы выползти из ямы. Включаются различные механизмы, и худо-бедно разными правдами и неправдами неликвидный товар удается распихать по торговым точкам. Извечная помощь властей не лучший стимул для эффективной работы.

— Несомненно, проблем в реальном секторе хватает. Но времена, когда через жесткий протекционизм решались чуть ли не все проблемы сбыта продукции отечественной промышленности, стали историей вместе с началом глубокой интеграции в рамках ЕАЭС.

Ведь рынок-то теперь общий, конкурировать в рамках которого становится все сложнее, в том числе и у себя, внутри страны. Это поняли еще не все наши производители. Но мы вместе учимся развивать конкуренцию, в том числе через антимонопольное законодательство. Предприятия, которые могут существенно влиять на рынок, вносим в реестр доминантов. И законодательство позволяет нам через различные инструменты ограничивать рост их отпускных цен. Естественно, внимательно анализируем их затраты, чтобы оценить адекватность притязаний. Но по каждому случаю необходимо разбираться объективно. Ведь формирование цены затрагивает ряд комплексных и структурных проблем, над решением которых активно работают все органы государственного управления. Мы, в свою очередь, объясняем белорусским компаниям, особенно занимающим доминирующее положение на рынке, и естественным монополистам: если в стране инфляция несколько лет ниже 10 процентов и фундаментальных макроэкономических факторов для ее ускорения нет, а у вас цены растут на 15—20 процентов и даже выше, значит, вы что-то делаете не так, необходимо работать с издержками, пересматривать свою стратегию развития. И большая инвестиционная нагрузка, ускоренная амортизация, реализация каких-то фантастических проектов не являются оправданием. Наряду с этим на макроуровне очень важно побороть инфляционные ожидания. Они еще достаточно высоки – более 11 процентов. Это значит, что в своей деятельности на этот рост цен директора компании в среднем и ориентируются. Сближение реальной и ожидаемой инфляции – сложная и системная работа. И эти ножницы в последнее время удается сжимать. Хотя и не так быстро, как хотелось бы. В этом процессе очень важно продолжительное время удерживать уровень инфляции вблизи объявленного целевого ориентира. Пока на протяжении нескольких лет нам это удается.