Наум Бабаев: «Через 10-15 лет Россия однозначно будет экспортером»

Когда председатель Совета директоров «Дамате» Наум Бабаев начинал карьеру в сельском хозяйстве, страна прочно сидела на игле гуманитарной помощи.

Его слова о неизбежном превращении России в экспортера зерна казались тогда юношескими мечтами. Когда в 2004 году на Экономическом форуме в Лондоне он заявил, что через 10 лет Россия будет экспортировать птицу,аудитория засмеялась. Прогноз сбылся уже через пять лет. Сейчас Бабаев говорит об экспорте молока в Китай, но теперь его слова не вызывают смеха. О своих планах на будущее Наум Бабаев рассказал в интервью DN.

— Наум Александрович, соглашение «Дамате» о совместном проекте строительства двух молочных комплексов с Danone наделало много шума. Обычно Danone не занимается производством. Зачем переработчику участвовать в ваших производственных проектах?

— Думаю, все понимают, что для Danone данный проект – вынужденный, они не занимаются производством сырого молока в России. Обычно они поддерживают производителей через партнерские программы – лизинговые, образовательные. Но растущий дефицит молока вынуждает их помогать инвестициями.

Раскрывать условия сделки я пока не готов, потому что мы еще обсуждаем условия вхождения Danone. С их стороны – деньги, с нашей стороны – все остальное: земля, люди, стройка, кредиты. Danone выступит пассивным инвестором, которого, конечно, интересуют финансовые результаты, но в первую очередь, он заинтересован в получении гарантированных объемов сырого молока по фиксированным ценам.

— Не боитесь, что пройдет несколько лет и Danone попытается вас отжать по цене?

— Это еще вопрос, кто больше боится. Danone, например, боится, что мы будем поднимать цену. Мы боимся, что они будут её опускать. Поэтому мы и пытаемся договариваться. Они выбрали «Дамате», как самую надежную и понятную компанию. Мы поставляем Danone сырое молоко с 2007 года (сначала основанная Бабаевым «Русмолко», а потом «Дамате» – Ред.). Все это время мы двигались в сторону сотрудничества, общались – у нас даже офисы рядом. Мы и ранее фиксировали ценообразование – на полгода, на год. И постепенно пришли к этому проекту. Не скрою, у нас были сомнения по поводу того, что для нас лучше – рыночная цена или цена прогнозируемая? Danone рассказывал о своих интересах, мы объясняли, чего нам не хватает, чтобы более активно развиваться и строить. Так мы нашли понимание, и пришли к выводу, что все-таки лучше будет цена прогнозируемая.

—На какой срок рассчитано соглашение?

— Минимум на 8 лет. Мы построим молочные комплексы – в Башкирии на 12 тысяч голов и в Тюменской области на 10 тысяч голов. Danone проводит в Тюменской области масштабную реконструкцию Ялуторовского молочного комбината, уже вложено более 100 млн. евро. Поэтому в области молоко очень востребовано. На мой взгляд, с точки зрения Danone соглашение с «Дамате» – очень грамотный шаг, имеющий большое значение для развития рынка.

Как известно, мы тоже являемся переработчиками молока – в состав «Дамате» входит молзавод в Пензе («Молком» – Ред.), лидер местного рынка. И я со всей ответственностью могу сказать, что иметь одного поставщика молока – это огромное сокращение издержек. Собирать молоко с 20-30 хозяйств, потом его стабилизировать, перерабатывать – это очень сложно.

—Особенно в условиях нехватки сырья…

— По оценке Национального союза производителей молока, сегодня дефицит молока у нас составляет около 7-8 млн тонн. По данным переработчиков молока, им не хватает порядка 15 млн тонн молока. Всем очевидно, что молочный рынок страны переживает кризис. Мы уже привыкли, что у нас сокращается поголовье молочного стада и падает производство сырого молока. Но в 2013 году впервые, по-моему, со времен Советского Союза, снизилась среднегодовая продуктивность коров на одну голову. В России она и так ниже, чем в развитых странах. Например, в США надои в среднем составляют около 9,8 тыс. кг в год на корову, в Канаде – 8,5 тыс кг, в Евросоюзе – 6 тыс кг на голову, а у нас в среднем по стране – около 4 тыс. кг в год! Это и так ниже некуда, но падение, судя по всему, продолжится и в этом году.

— На Ваш взгляд, чем вызван нынешний кризис? Правительство в основном винит прошлогоднюю засуху, приведшую к удорожанию кормов?...

— Конечно, и засуха сыграла роль, и другие объективные факторы, например, вступление в ВТО, увеличение поставок молочных продуктов из Белоруссии. Но по моему глубокому убеждению, кризису во многом способствовали неверные решения отдельных чиновников, отвечающих за развитие животноводства. В частности, отрицательную роль сыграла система субсидирования на литр товарного молока.Условием для ее получения является показатель роста выхода телят на 100 коров. Это – архаичный показатель.

На практике увеличение выхода телят неизбежно влечет за собой снижение качественных и количественных показателей молока. Существуют научные доказательства этого. Например, в США в ходе 25-летнего исследования установили закономерность: увеличение продуктивности животных обратно пропорционально их способности к оплодотворению.

— Возможно, в Минсельхозе об этом не знают?

— Все свои материалы мы посылали в Минсельхоз. Когда министр Николай Васильевич Фёдоров посещал наши фермы в Пензенской области, я ему обо всём этом рассказал, например, что в Америке выращивание племенных телок и производство молока – это два разных бизнеса, что племенным животноводством нам надо серьезно заниматься, но не надо заставлять это делать тех, кто производит молоко. Это все равно что бежать за двумя зайцами. Министр внимательно выслушал и, как мне показалось, чётко понял эту разницу и тут же дал задание своим специалистам обратить внимание на этот факт и изучить западный опыт.

— Не так давно глава департамента животноводства Лабинов сообщил о внесении изменений в правила субсидирования. Как Вы их оцениваете?

— Эти изменения не меняют существа дела, это просто издевательство над нами! Сохранился и самый спорный критерий, ставящий размер субсидий в зависимость от качества молока. Все знают, в каких регионах теперь производят молоко исключительно высшего сорта – по странному совпадению в тех же, где почти все школьники сдают ЕГЭ на сто баллов.

Учитывая размер теневого сектора и количество фальсификата, можно утверждать, что объективной оценки сырого молока на предмет соответствия критериям качества по-прежнему нет! Система распределения субсидий остается непрозрачной и демотивирующей. Поэтому мы официально заявили, что если правила игры не изменятся, нам эти субсидии не нужны.

— Даже субсидирование процентной ставки?

— По моему мнению, ситуация с задолженностью по выплатам – это большая-большая ошибка. По сути, это убило всю инвестиционную привлекательность отрасли! Предприятия аграрного сектора во всех регионах буквально тонут в долгах. Цена вопроса – 35 млрд. рублей, это чуть больше стоимости туннеля в транспортной развязке на Ленинградском проспекте в районе метро «Сокол». Очень обидно, что мы в масштабах огромной страны не смогли изыскать деньги, чтобы даже не ставить вопрос о задержке выплат по субсидиям.

Насколько мне известно, сегодня прирост инвестиций в сельском хозяйстве практически равен нулю. Из этого следует только один вывод: нужно принимать лишь те меры, которые будут полезны и интересны людям. И в первую очередь – инвесторам, которые готовы вкладывать деньги в проекты. Очень жаль, что мы на корню убиваем инвестиционный климат.

— Разве инвестиционный климат только к субсидиям сводится?

—Инвестиционные климат – это очень простые, понятные, а самое главное, прогнозируемые правила игры, одинаковые для всех. У нас же он такой: на определенных условиях тебе обещают субсидии, но на пути ставят 15 барьеров… К примеру, у нас по инвестиционным кредитам существовала, по-моему, самая простая и прозрачная схема субсидирования: банк проверял инвестпроект, ты его реализовывал, приносил документы в банк, тот подтверждал выполнение, ты относил документы в Министерство сельского хозяйства, после чего тебе давали субсидию. Теперь придумали конкурс на уровне Министерства сельского хозяйства, но за 2013 год конкурс до сих пор не прошел. Никто не знает, какие проекты будут субсидироваться, и эта неизвестность людей раздражает. — И они перестают вкладывать деньги…

—Именно! А ведь у отрасли огромный потенциал. Партнеры из международных компаний не раз говорили мне, что в России можно производить дешевое молоко: у нас есть дешевая земля, а значит, возможность производить дешевый комбикорм. На первый взгляд, мы вроде бы проигрываем таким странам как Новая Зеландия и Уругвай, где скот пасется круглый год. Коровы на пастбищах едят траву, их подкармливают комбикормом, поэтому себестоимость молока в тех странах очень низкая. Но надои тоже не очень высокие, в среднем, около 4 тыс. литров молока в год (в Аргентине – 5,7 тыс литров). Это так называемый экстенсивный путь развития животноводства, и его потенциал почти исчерпан. По оценкам экспертов, Новая Зеландия может увеличить объем производства на 10-15 %, а дальше нужно меня систему животноводства.

Поэтому глобальные производители и смотрят на Россию, где имеются все ресурсы для производства дешевого молока. И все что им нужно – это инвестиционный климат.

— Какой объем инвестиций нужен сегодня молочной отрасли России?

— Мы в компании посчитали, что если закрыть потребности нашего рынка в молоке, то нужно проинвестировать 40 млрд долларов. По нашим расчетам, именно в такую сумму обойдется полный объем производства, который позволит выполнить доктрину продовольственной безопасности и отказаться от импорта. Представляете, какой объем для инвестирования?

— Откуда взялись эти 40 млрд. долларов?

— Мы просчитывали инвестиционную емкость наших проектов, и у нас получилось, что стоимость производства 1 тысячи тонн молока с учетом полного цикла, то есть с техникой, кормопроизводством, системой орошения, с выращиванием молодняка и всем-всем-всем, составляет порядка 2 тысяч евро. Умножаем на 15 млн тонн – именно столько сырого молока не хватает сегодня переработчикам, переводим евро в доллары и получаем 40 миллиардов. Конечно, сумма огромная, но надо помнить, что молочное животноводство – очень инвестиционноёмкий бизнес. У нас, чтобы получить 1 рубль выручки, надо вложить 3,5 рубля инвестиций. Если взять перерабатывающую отрасль, то там обратная картина: вы инвестируете рубль, а получаете 3,5 рубля выручки. Молочной отрасли нужны совсем другие деньги, а также более длительные сроки реализации и окупаемости проектов.

— При таких потребностях в инвестициях России еще долго придется импортировать молочную продукцию…

— Это зависит от того, какие мы перед собой будем ставить цели. Например, в государственной программе развития сельского хозяйства до 2020 года перед нами поставлена задача увеличить производство сырого молока до 38,2 млн.тонн. Специалисты «Дамате» проанализировали потенциал нашей молочной отрасли и подсчитали, что с учетом имеющихся резервов отечественным производителям вполне по силам производить порядка 96-97 млн тонн сырого молока в год в год – это в 2,5 раза больше! Некоторые эксперты оценивают потенциал еще выше – около 100 млн тонн.

По данным ФАО (Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН – Ред.), в мире производится продовольствия на 5, 8 триллиона долларов, из них на Россию приходится – 147 миллиардов долларов, то есть порядка 2,5%. Это на уровне статистической погрешности! Но при этом мы владеем 16% земель. Мы должны производить столько продовольствия, чтобы обеспечивать и свою продовольственную безопасность, и кормить мир. В этом всегда была миссия России.

Вот это по-настоящему амбициозная цель, достижение которой позволит нам не только полностью обеспечить внутренние потребности в сыром молоке, но и экспортировать молочную продукцию в другие страны.

— В какие, например?

— Например, в соседний Китай, где потребление молока ежегодно растет на 20-30%. Китай остается основным драйвером глобального рынка. Он импортирует огромное количество молока из Новой Зеландии. За последнее десятилетие китайцы увеличили потребление молока в три раза – сейчас у них на душу населения приходится около 30 кг молочных продуктов в год. Мы потребляем где-то 250 кг на человека, в Европе – в районе 400 кг. А по нормам Всемирной организации здравоохранения, на человека должно приходиться 360 кг молочных продуктов в год! То есть, мы имеем сумасшедший потенциал роста потребления молока в Китае. Если они хотя бы утроят потребление молока, то им дополнительно потребуется 90 млн. тонн!

— Для начала китайцы должны хотя бы удвоить его потребление…

— Вы знаете, почему в Китае растет потребление молока? В 1999 году они запустили государственную некоммерческую программу под лозунгом «Стакан молока в день – два сантиметра в год». Она направлена на то, чтобы приучить детей каждый день пить молоко, чтобы со временем те догнали и перегнали по росту более рослых сверстников из Японии. В рамках этой программы китайское правительство субсидирует рост производства сырого молока, которого пока не хватает для удовлетворения внутреннего спроса. Что интересно, даже высшие руководители страны агитируют людей пить молоко, объясняют зачем это надо. Также в Китае запустили программу «Школьное молоко», и сейчас более двух миллионов школьников получают бесплатно молоко или йогурт.

За 10 лет действия программ потребление молока выросло в 6 раз – до 30 кг в год! Не знаю, молоко ли помогло или еще что, но Олимпиаду в Пекине китайцы выиграли. Если бы я раньше знал, что молоко влияет на рост, то в детстве бы пил молока больше. А я в детстве его не любил, особенно, топленое с пенкой.

— Вы всерьез думаете об экспорте в Китай?

— Знаете, когда я начинал работать в сельском хозяйстве в конце 90-х, Россия получала гуманитарную помощь. И я ездил за этой помощью – из США к нам поступала кукуруза, «ножки Буша» и т.д. Представляете, всего 13-14 лет назад. Все смеялись, когда мы говорили, что придет время, и мы будем экспортировать зерно. Когда в 2004 году, выступая на Экономическом> форуме в Лондоне, я сказал, что лет через десять мы будем экспортировать мясо курицы, аудитория засмеялась. А теперь по зерну и по птице мы экспортеры, по свинине мы почти закрыли собственные нужды.

Здесь проблема в том, что у нас в сельском хозяйстве длинный инвестиционный цикл. А по молоку он будет длиннее и тяжелее. Зато у нас дешевая земля, дешевые корма и другие ресурсы. Так что Китай – это реальность!

— А как быть с трудовыми ресурсами? Все производители говорят о нехватке кадров….

—Демографическая проблема у нас сегодня главная. Раньше деревня жила одним колхозом, и в нем были заняты полторы тысячи работников. На обслуживание современного хозяйства требуется 30 человек, и непонятно, как деревня жить будет? Получается, что сельскохозяйственный уклад жизни становится экономически нецелесообразным, естественно, молодежь уезжает. Мы пытаемся сейчас каким-то образом сохранить традиции, но это сложно. Сейчас наша компания при каждой ферме строит свои дома, свои общежития, квартиры, потому что иначе мы не привлечем людей.

Кадры – это самая главная проблема России на следующие десять лет. В нашей стране должно жить 400-500 млн. человек, иначе не будет у нас глобального будущего. Россия большая, мы должны ее заселять людьми.

—Где их взять?

— Поэтому я и говорю об амбициозной программе. Новая аграрная программа должна быть обязательно увязана с демографической программой, потому что исторически многодетные семьи жили на селе. Нынешняя программа развития сельского хозяйства до 2020 года однозначно устарела – что такое для нашей отрасли горизонт развития в 8 лет? Нам нужно программа хотя бы на период до 2050 года.

Сегодня мы закупаем охлажденное мясо в Новой Зеландии. Есть ли в России хоть одно предприятие, способное доставить охлажденное птицу в ту же Новую Зеландию? Нет! Сегодня нам нужна программа, направленная на развитие такого бизнеса, таких предприятий. Не стоит пытаться конкурировать с дешевыми продуктами, с окорочками и т.д. Мы должны конкурировать только с качественными продуктами. Поэтому нам нужна программа, направленная на развитие качества и переработки. И тогда лет через 10-15 лет мы однозначно будем экспортерами.

Источник: dairynews.ru