Времена не выбирают…

Про основателя легендарной брестской «Санты» Михаила Мошенского писать легко и сложно одновременно. Легко — потому что человек был цельным, интересным, масштабным.

Что же касается сложностей… Хочется избежать повторов (писать о нем мне уже приходилось около 10 лет назад), уйти от пафоса, пышного многословия и попробовать найти пресловутую золотую середину. Такая вот «скромная» задача. Решить ее полностью — малореально, но пытаться — определенно стоит.

Я сегодня предлагаю в формате завершающего 2017 год номера «Продукт.BY» вспомнить Предпринимателя, задумавшего, организовавшего и осуществившего феноменальный бизнес-прорыв на постсоветском продовольственном рынке… Человека, которому в мае этого года исполнилось бы лишь 70 лет.

Идеи не умирают

Михаил Леонидович скончался от третьего инфаркта семнадцать лет назад, в мае 2000 года. Это событие повергло в шок тысячи людей по Беларуси и за ее пределами.

Да, у Мошенского-старшего были проблемы с сердцем, что не являлось секретом для многих. В апреле 2000‑го он согласился на дневной стационар, проходил курс терапии — с постоянными капельницами и прочими «сопутствующими прелестями» больничной жизни. Но при этом ежедневно появлялся на работе, ни на что не жаловался и внушал всем привычное спокойствие.

На святой для всех людей этого, послевоенного поколения день — 9 мая — строил серьезные планы. Но человек, как известно, предполагает…

В ночь на 7 мая сердце этого, довольно молодого мужчины (в больнице ему только что исполнилось 53 года), фактически разорвалось.

Как бы диковато это ни звучало сегодня, но уход Михаила Леонидовича стратегически не повлиял на общую картину жизни и развития предприятия, созданного им с нуля. Уйдя, он отнюдь не унес с собой то, ради чего жил, рисковал и пахал девять лет своей бизнес-жизни.

Более того. Сегодня его «Санта» вышла на те уровни, которые он вряд ли мог просчитать в самых смелых бизнес-планах.

«Дороги, которые мы выбираем»

А начиналась история этого бизнеса в начале 1990‑х — по сути, с распадом СССР. Тогда перед миллионами советских людей встал вопрос: «Как жить дальше?»

Если говорить скупыми строчками его биографии, то к 1991 году Михаил Мошенский уже двадцать три года как проработал на Брестском электромеханическом заводе, выпускавшем электронно-вычислительную технику для нужд огромной страны. Прошел путь от рядового инженера-конструктора до начальника конструкторского отдела.

И это была очень серьезная, фантастически успешная карьера.

Возможно, не будь распада страны, он так бы и остался работать там, выводя предприятие на новые уровни. Кто знает, может, стал бы Заслуженным изобретателем и рационализатором СССР — почему нет? Однако история не знает сослагательного наклонения.

Уже в начале 1991 года, еще до подписания пресловутых Беловежских соглашений, Михаил Леонидович начал отчетливо сознавать: перспектив у продукции предприятия, рассчитанной на Советский Союз, завтра не будет. Поэтому принял решение уйти с родного завода, где ему было знакомо все, «до последнего гвоздя».

Это был самый нестандартный, многим казавшийся дурацким ход в его прежней, инженерной жизни: в 44 года начать все с нуля, уйти в никуда с места, где платили «пусть небольшую, но гарантированную зарплату». Полагаю, очень многие тогда сочувствовали семейству Мошенских.

Тогда, в 1990‑е, наступило время, о котором его сын, генеральный директор «Санты» Александр Мошенский, вспоминает сегодня так: «После распада Союза наступила эпоха неиспользованных возможностей — для многих. Но люди с нестандартным мышлением и деловой хваткой могли себя реализовать именно тогда. Таким и оказался отец».

Испытания не для слабонервных

Чтобы реализовать себя в условиях того безвременья, нужно было задаться вполне себе пушкинским вопросом: «Плывем… Куда ж нам плыть?..» У Пушкина одно из явно незавершенных стихотворений заканчивается именно так — вопросом и многоточием. Хотя в 1990‑е времени на такие философские раздумья не было совершенно. И конструктор-электронщик топ-уровня Михаил Леонидович Мошенский для начала ушел работать в небольшую фирму, занятую посредническими услугами.

Вообще, посредническая деятельность — это была штука специфическая и рисковая, если кто не знает или позабыл. Торговали ведь всем, что приносило прибыль. А делать этого толком не умели, учились на своих ошибках, порой расплачиваясь и своим персонально будущим, и будущим собственных семей.

Весьма часто бизнесмены-дилетанты оказывались в сумасшедшем проигрыше: как результат — приходили к «таксованию», возвращались на давно «лежащие» заводы, уезжали-убегали и т. д. Истории этих людей и сегодня вызывают смешанные чувства.

Но с Михаилом Мошенским произошло то, что неплохо описывает американская пословица: «Мимо каждого в жизни может пронестись лошадь удачи, но далеко не каждому дано ее оседлать».

Мошенский-старший очень серьезно рискнул, вложив заработанные на посреднических операциях деньги в первое производство: на базе грузового гаража в поселке Мухавец он открыл цех по переработке креветок. История эта достаточно раскрученная и известная, не будем повторяться.

Важно то, что в его команде появились люди, за судьбу которых полностью отвечал он, а они были готовы у него учиться круглосуточно и работать бок о бок — тоже.

Такие разные пятилетки

Где-то в 1993 году он увидел, как у одного из компаньонов в Германии работает цех по переработке филе сельди. Так появилась новая для Беларуси бизнес-идея, поддержанная немецкими бизнесменами. (Со своей стороны, они увидели и быстро поняли, что этому человеку можно доверять и работать с ним на перспективу.)

Тогда же были определены концептуальные приоритеты для развития компании, во многом оставшиеся неизменными и после Михаила Леонидовича: оптовая торговля рыбопродуктами, переработка рыбопродукции, розничная торговля, производство различных продовольственных товаров. Плюс транспортные и экспедиторские перевозки и услуги и т. д.

О том, первоначальном этапе Михаил Леонидович вспоминал довольно скупо: «Мы много думали над названием. В бизнесе в этом современном мире сегодня без Бога было нельзя, а «Санта» означает «святой». Продолжения же достойного не нашлось, просто добавили в название начальные буквы от слов «импорт» и «экспорт» — САНТА ИМПЭКС».

Достаточно быстро переработка креветок по толлинговым схемам (с нее, напомним, начиналась деятельность компании) стала нерентабельной. Но новая подушка безопасности для компании уже была создана.

В 1995 году появились первые вакуумные упаковки знаменитой селедочки «Матиас» от «Санты». Через год у компании работали свои собственные магазины, развивались цеха на арендованных площадях. Бизнес твердо вставал на ноги, но…

Чрезвычайно серьезным испытанием стал 1998 год. «Сантой» был взят большой товарный кредит (партнерами-поставщиками выступили компании с Дальнего Востока, из Сингапура и Гонконга). При этом случился памятный обвал рубля в России и Беларуси — соответственно. Год практически полностью ушел на то, чтобы разобраться с долгами. И то, что эти финансовые вопросы удалось сравнительно безболезненно и оперативно закрыть, было настоящим чудом.

Но чудеса имеют обыкновение заканчиваться, увы. И четко это сознающий Михаил Леонидович запланировал еще один ход. По его расчетам — способный вывести компанию на совершенно новый уровень, обезопасить ее от разнообразных кризисов.

Так было принято решение строить новый, собственный завод европейского класса, чтобы обезопасить предприятие от будущих катаклизмов — в том числе. В 1998 году была зарегистрирована новая производственная компания «Санта Бремор» — с прицелом на будущее.

Чего тот этап стоил самому руководителю предприятия, можно говорить долго и нервно. Мы же ограничимся простой констатацией фактов: как раз тогда, в 1998 году, Мошенский-старший перенес второй инфаркт.

Итак, с начального момента развития торгово-производственного бизнеса в условиях одной компании прошло около пяти лет. Но вместилось в них невероятно много жизненных моментов. При этом они стали прологом к новому витку событий.

Однако был в истории развития того бизнеса «нюанс», о котором откровенно говорит сегодня Николай Демянчук, бывший руководитель Союза предпринимателей Брестчины: «Михаил Леонидович довольно быстро пришел к мысли: чтобы не зациклиться окончательно на этих гаражах и маленьких складах со скудным ассортиментом, необходимо создавать современное предприятие. Как производственнику по жизни, ему это было безумно интересно».

Выход к морю — с Полесья

Итак, в 1999 году «Санта» получила разрешение на строительство за чертой Бреста своего собственного заводского комплекса. (До сей поры компания арендовала цеха в различных точках Бреста и Брестчины.)

К сожалению, увидеть, к каким результатам приведет его неожиданный для многих ход, Михаил Леонидович не успел. Он лишь успел поглядеть, как забивали первые сваи в осушенную почву…

Как отметил Андрей Сухоруков, с Петром его коллегам спорить было бессмысленно и довольно опасно, даже в мыслях. Это — факт.

Что касается Мошенского-старшего и его тогдашних гостей, всех этих «людей на болоте»… «Полагаю, большинство из них относились к данной идее скептически. И кто про себя, а кто и открыто-иронично улыбались, — продолжил Сухоруков. — Но вот то, что в итоге здесь получилось, — невероятно. Думаю, такого даже Михаил Леонидович не мог предположить в самых своих планах».

Кстати, первый промышленный комплекс «Санты» был запущен уже в 2001 году, всего через год после смерти вдохновителя и основателя бизнеса. Так «среди осушенных полесских болот появилась крупнейшая в СНГ фабрика по переработке морской рыбы». Эту фразу на разные лады долго склоняли многие белорусские издания. Если отвлечься от того, что она навязла в зубах от частого цитирования, и задуматься, то остается признать: «Санта» давно уже считается крупным и желанным партнером таких могучих морских держав, как Япония и Исландия, Норвегия и Нидерланды, Россия…

Заместитель генерального директора компании «Санта Импэкс Брест» Андрей Сухоруков в присущей ему образной манере вспоминает то время и Мошенского-старшего: «Он тогда испытывал невероятный азарт строителя и бизнесмена. Многих знакомых и друзей привозил на это заболоченное место, где сегодня работают наши заводы. Кто знает, может, Михаил Леонидович чувствовал себя таким Петром Первым, который стоял в 1703 году на заболоченном невском островке и говорил своим обалдевшим царедворцам: «Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно».

Прожито

Древние римляне, весьма сильно повлиявшие на развитие и становление человечества, бывшие по своей натуре воинами и готовыми бросать вызов смерти практически ежедневно и ежечасно, не говорили пышных, сентиментальных слов об ушедшем из жизни человеке. О том, что «память о нем навсегда сохранится в наших сердцах и прочем».

Если человек был того достоин, говорили о нем просто и емко: «ПРОЖИТО». Эта фраза вполне подходит для того, чтобы закруглить все мои субъективные мысли по поводу жизни Михаила Леонидовича Мошенского.

А еще на эту тему все очень даже неплохо сказано у питерского поэта Александра Кушнера:
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.

Источник: Produkt.by