Правительство обязано с нами консультироваться

Национальный союз польских кооперативов молока является крупнейшей организацией, представляющей интересы молочного сектора страны.

В 2012 году Союз отметил 20-летие. В него входят более 90 молочных кооперативов, что составляет около 75 % молочного рынка Польши. Президент Национального союза молочных кооперативов Вольдемар БРОСЬ в интервью корреспонденту «Продукт.BY» Марине Гуляевой рассказал, что он думает о молочных холдингах в Беларуси, объяснил, почему не сожалеет о госсобственности, и доказал влиятельность своей организации.

В СЕТЯХ У СЕТЕЙМожно ли уже оценить, каким был 2013 год для польских переработчиков молока?

2013 год уверенно можно считать удачным, мы его завершаем с хорошими результатами. И подтверждением тому в первую очередь служат показатели по экспорту: если в 2012 году мы экспортировали молочной продукции на 1,5 млрд евро, то в 2013-м, как я оцениваю, цифра оказалась на 10–15 % больше. Доходы отрасли также выросли на 10–15 %. Хорошим 2013 год был и для аграриев, поскольку закупочные цены на молоко, начиная с января, не падали. Цена на молоко в августе 2013-го года на 18 % больше, чем в августе 2012-го. Правда, в 2013 году мы заплатили штраф за превышение квоты по производству молока, но он незначительный — 3,45 злотых за 100 кг (1,11 долларов), или всего 16 млн злотых (5,2 млн долларов). По сравнению с 2005–2006 годами, когда мы должны были заплатить 200 млн злотых (64,4 млн долларов) за превышение квоты, это совсем немного. С другой стороны, факт перепроизводства молока, во-первых, свидетельствует о том, что молочная продукция пользуется спросом, во-вторых, ее производство является рентабельным, в противном случае оно бы так не развивалось.

На внутреннем рынке мы по-прежнему не можем решить проблему, связанную с торговыми сетями. А точнее, теми суммами, которые берут торговые сети, как они говорят, за так называемое продвижение продукции. Сумма колеблется от 5 до 25 %. В натуральном выражении за год она может быть больше, чем годовая прибыль молочного кооператива. Это очень серьезная проблема, мы давно пытаемся ее решить, но пока не очень получается.

А как торговые сети объясняют свою позицию?

Они говорят, что заказывают большой объем товаров, что являются солидными плательщиками — и это правда. Но, с другой стороны, торговые сети должны понять, что при таких объемах они должны работать на маленькой марже. Старая еврейская поговорка гласит: «Пусть я заработаю на одном продукте грошик, но я продам огромное количество этих продуктов». Пока же торговые сети очень по-разному подходят к этой проблеме. Кроме того, нужно учитывать срок годности молочных продуктов. Это ведь не мясо, которое можно заморозить. Переработчики покупают молоко у фермера, которому должны вовремя заплатить, переработать и отдать продукт в торговлю. И не просто отдать, а найти такого заказчика, который бы взял такой объем продукции. То есть переработчики находятся в довольно зависимом положении от торговых сетей. И сети это понимают и используют в своих интересах. Мы стремимся к тому, чтобы добиться снижения торговой маржи — не больше 10 %.

Думаю, при тех объемах продукции, которыми оперируют торговые сети, они вполне могли бы себе это позволить. Есть страны, где эта маржа ограничивается законодательно. В Польше данную норму, видимо, не удастся провести.

Почему?

У нас очень либеральное правительство. И оно нам говорит, что все должен регулировать рынок. Хотя попытки как-то ограничить аппетиты торговли предпринимались и бывшим министром сельского хозяйства, и нынешним, но, увы, мы же не согласны с такой позицией, что рынок все отрегулирует, потому что считаем, что, прежде всего, нужно защищать своего производителя. Мы оцениваем рынок молочной переработки в Польше на 30 млрд злотых (9,6 млрд долларов). И давайте себе представим, что если бы из этих денег торговля нам отдала хотя бы 1 %, или 30 млн злотых (9,6 млн долларов), то их бы хватило и фермерам, и переработчикам. Это огромные деньги для нас, и мы считаем, что имеем право за них бороться. В качестве противовеса торговым сетям мы пытаемся создавать собственную торгово-проводящую сеть, но она слишком незначительна по сравнению с торговыми сетями.

А пока можно говорить о том, что торговые сети управляют рынком?

Да, к сожалению, это так. Мы регулярно проводим исследования, касающиеся потребительского поведения. И выходит, что около 40–45 % поляков предпочитают покупать молоко в сетях, а что касается сыров, — так вообще все 70 %. То есть предпочтения потребителей настолько очевидны, что попытка создания собственной торговой сети, скорее всего, не даст эффекта.

ВСЕ БОЛЬШЕГоворя о способах регулирования рынком, сегодня очень много разговоров о том, что свободный рынок не является эффективным двигателем экономики, напротив, опасным, и необходим жесткий контроль государства.

Европейская аграрная политика предусматривает интервенционные действия в случае кризиса. Когда несколько лет назад в польской молочной переработке случился кризис, Евросоюз принял решение об интервенционных закупках масла и сухого молока, а также экспортных оплатах — ведь мы экспортируем около трети своей продукции. Я хочу сказать, что когда регулирование осуществляется в соответствующее время и в соответствующей ситуации, то оно сдает экзамен на необходимость.

Но сейчас звучат мнения о том, что сельское хозяйство нельзя так активно субсидировать, что оно, как и другие отрасли, также должно подчиняться законам рынка. Но я с этим не соглашусь, потому что считаю, что такая позиция неправильная. Ведь в этом случае сельское хозяйство начинает двигаться в неизвестном направлении. Представим, что оно полностью отпущено в вольное плавание. Но, когда цены на сырье вырастут, это ведь неизбежно скажется на конечном продукте. И тогда нужно задать себе вопрос: А как много людей смогут позволить себе купить такие дорогие продукты питания?..

Демографические исследования говорят, что сейчас в мире около одного миллиарда людей голодает. И если сегодня ввести свободный рынок, когда во многих странах кризис, безработица, то мы сами себе построим фундамент для новой революции. Человек, который не может накормить своих детей, готов на все. В особенности, если не видит возможности изменения ситуации. Мне кажется, что сельское хозяйство должно дотироваться, чтобы продукты питания не были такими дорогими в случае роста цен на сырье для их производства. А главное, чтобы ликвидировать, на мой взгляд, самую чудовищную проблему XXI века, проблему, которой должны стыдиться все президенты, от вашего до Обамы, — что в мире до сих пор кто-то умирает от голода. Как мне кажется, после рабства, уничтожения людей во время Второй мировой войны проблема голода сегодня самая важная. Нельзя допустить, чтобы кто-то купался в богатстве, а кто-то умирал с голоду. Если некоторые не хотят работать, то, да, — это их выбор. Но если человек хочет работать, но не имеет возможности, и его детям нечего есть, то это совсем другая история. Поэтому в данном вопросе мы не должны выступать за свободный рынок.

Каковы ваши прогнозы на ситуацию, когда в марте 2015 года перестанет действовать система квот?

В течение последних пяти лет производство молочной продукции в мире росло на 1,5–2,0 % ежегодно. Конечно, есть страны, которые доминируют: Аргентина, Бразилия, Новая Зеландия...

Индия...

Индия, конечно. Но в первую очередь, безусловно, США. Производство молочной продукции будет расти, и нам ничего не остается, как тоже расти. И в первую очередь, чтобы быть конкурентными. А для этого польское сельское хозяйство должно увеличить производство молока, чтобы снизить цены. И так во всем мире: чтобы снизить цены, надо увеличить объем продукции. Кроме того, мир все больше требует продуктов питания.

Существуют прогнозы, по которым к 2050 году потребности в еде вырастут на 70 %, если не больше. Уже сегодня есть огромный спрос на молочные продукты. В Китае с его миллиардным населением только сейчас началось потребление молока. Дело в том, что китайцы по природе своего организма не могут потреблять обычное молоко с лактозой. Мы сегодня уже начали выпускать так называемое безлактозное молоко. Вообще, среднегодовое потребление в Китае молока пока 10–15 л, в Польше — 195 л, в Евросоюзе — 400 л, в США — 526 л. То есть можно себе представить, какие это огромные резервы!.. По некоторым данным, число потребителей молока в Китае оценивается в 350 млн человек — это в основном средний класс Китая, то есть практически весь Евросоюз. И этот рынок будет расти.

Польша очень хорошо торгует с Россией после наложения эмбарго на немецкие и испанские продукты, уже второй год мы прекрасно работаем с российским рынком. В 2013 году наши обороты выросли на 50 %. Сегодня Россия стала нашим самым крупным рынком, куда мы поставляем свой сыр.

В целом Польша является шестым экспортером сыров в мире. Я бы хотел, чтобы вы это написали: мы, переработчики молока, никогда не оскорбляли ни Президента Беларуси, ни Президента России, ни Президента Украины. Мы считаем, что белорусский, российский и украинский рынки — это славянские рынки. Мы всегда торговали вместе, у нас похожие вкусы и предпочтения. Россия сегодня является крупнейшим импортером масла и сыров. Беларусь предпочитает развивать свое производство и, насколько я знаю, делает это хорошо.

ЧАСТНОЕ И ГОСУДАРСТВЕННОЕИ, между тем, белорусская молочная переработка полностью контролируется государством. То есть такая модель тоже может быть успешной?

В Польше другая модель молочной переработки. Существует три типа производства. Первый — это так называемый коопе­ратив, владельцами которого являются фермеры. Таких предприятий большинство на рынке — около 75 %. Второй — предприятия, владельцами которых являются один-два человека. Но таких компаний немного, может, около 5–8 %. И третья форма — это иностранные компании, но их становится все меньше. Когда-то они предполагали, что смогут победить наш рынок, но не получилось. И уже не получится.

Преобладающая форма — это кооператив, куда может входить от 200–300 фермеров до 1000. Что касается преимуществ свободного рынка и госрегулирования, то, когда случается кризис, государственное регулирование имеет свои преимущества. Потому что в кризисной ситуации государство просто обязано помогать. Если же экономика является частной, а наша молочная переработка — полностью частный сектор, то такая помощь возможна только в рамках совместной европейской политики: квотирование, интервенционные закупки и т. д. Еще раз вспоминая наш молочный кризис, вероятно, при государственном регулировании эта помощь пришла бы быстрее, и кризис не длился бы так долго. Потом, если сельхозпродукция является убыточной, то государство, конечно, должно поддерживать производителя. Словом, и там, и там есть свои плюсы и минусы.

Вы не сожалеете о плюсах колхозной системы во времена «коммунизма» в Польше?

Мне бы точно хотелось, чтобы социальная защита людей была выше. Но если говорить об экономике, думаю, что частная собственность, безусловно, лучше. Потому что забота о своем и работа на себя — это все же несколько иное, чем работа на государство. И в Польше сегодня важна проблема социальной защиты, но для этого у нас есть профсоюзы, которые говорят о своих проблемах с правительством. Частная экономика всегда будет иметь перевес над государственной. В противном случае нужно допустить, что в государственной экономике все необыкновенно активны, необыкновенно заинтересованы и честны. Но я в такое «чудо» уже не поверю.

Как вы оцениваете идею создания холдингов в молочной отрасли в Беларуси?

Мне кажется, принципы организации отрасли должны быть разными. У нас тоже был определенный этап концентрации — сегодня примерно 150 молочных кооперативов, а было около 600. Среди них есть несколько очень крупных предприятий, которые ежедневно перерабатывают примерно 1 млн л молока. Но есть и такие, которые перерабатывают около 20 тыс. л. Их доля в закупке и переработке молока составляет где-то 20 %. Но я считаю, что на рынке должны существовать как маленькие фирмы, так и большие. На долю крупных приходится обеспечение не только внутренних потребностей рынка, но и экспорт. Но задача мелких фирм тоже очень важна. Во многих маленьких городах, деревнях такие фирмы являются единственным местом работы. Они предоставляют рабочие места, платят налоги, обеспечивают крестьянину гарантированный сбыт молока. Потому что в уставе кооператива записано, что он обязан купить все молоко у члена кооператива. Кроме того, каждый кооператив выполняет еще много других социальных обязательств, связанных с поддержкой культуры, образования у себя в регионе. Конечно, концентрация производства позволяет снижать цены, иначе разговаривать с заказчиком и открывает иные возможности для экспорта. Но, как мне кажется, место на рынке должно быть и для крупных объединений, и для мелких. И это доказывает пример Франции — второго производителя молочной продукции в Европе после Германии. Во Франции есть крупные компании, но также существует около 1000 (!) маленьких перерабатывающих фирм. А некоторые источники называют еще больше! То есть это маленькие цеха, которые перерабатывают молоко от двух-трех фермеров и делают сыры.

Конечно, где-нибудь в Новой Зеландии будет иначе, но это другой мир. Коровы целый год пасутся на пастбищах, низкие надои. Я когда был там, спросил, почему такие низкие надои? А там что-то около 3 тыс. л. И этот специалист просто обиделся и сказал: «А какая вам разница? У вас так, а у нас так! У нас натуральное молоко, корова живет с того, что Бог дал — дождь, солнце, трава!». И я подумал: а разве это неправда? Почему должны быть какие-то цифры, которых надо придерживаться?..

Насколько авторитетно ваше объединение?

Могу сказать так: в каждой ситуации — будь то текущее положение дел, новые нормы в законодательстве — правительство должно с нами проконсультироваться.

Должно?

Должно и никак иначе. Любые проекты, касающиеся сельского хозяйства, мы всегда консультируем, находимся в постоянном контакте с правительством. Мы представляем сегодня 75 % всего молочного рынка Польши. Все наши предложения министр сельского хозяйства озвучивает на европейских заседаниях по агрополитике.

А как бы вы охарактеризовали отношение польского правительства к крестьянину?

Надо понимать, что любые масштабные действия должны проводиться в рамках совместной европейской политики по сельскому хозяйству. Например, у нас как-то был кризис с рапсом — цены упали. А упали, потому что цены на рапс снизились на мировом рынке. И вот представим, что наш министр сельского хозяйства скажет: «Мои дорогие крестьяне, хорошо, я вам сейчас каждому добавлю по 300 злотых, 200 — чтобы покрыть убытки из-за снижения цен, и 100 — сверху!». И что? Это ведь некорректно по отношению к фермерам в соседних странах! Они бы тут же подняли крик, мол, почему польские фермеры создают себе такие условия! Сельхозполитика в Европе должна быть однородна, хотя, конечно, уже нет таких доплат, как было в «старой» Европе. Но, тем не менее каждый министр сельского хозяйства должен очень четко соотносить политику на своем рынке с действиями на других рынках Европы.